Музыка, вперед! - Страница 29

К оглавлению

– У меня нет ни малейшего желания это делать.

– Вы его не любили?

– Я его ненавидела!

Резкая откровенность вдовы ошарашила комиссара.

– Согласитесь, признание в подобных чувствах наводит на мысль, что вы сами помогли вашему мужу исчезнуть?

– Думайте, что хотите, синьор комиссар.

– Если докажут, что ваш муж был убит и что вы участвовали в убийстве или сокрытии трупа, вас посадят в тюрьму.

– Я давно сижу в тюрьме. Это все, синьор комиссар?

– Пока да. Прошу вас, пришлите ко мне вашу служанку.

Легким кивком женщина попрощалась с гостями и вышла, ни на минуту не утратив своей безмятежности. Феличиана сказала:

– Эта женщина была очень несчастна. Почему бы не оставить ее в покое?

– Потому что моя работа не позволяет оставлять в покое убийц!

– Лючано Криппа мог убить кто угодно, только не она.

– С чего вы взяли?

– Она не стала бы ждать для этого столько лет.

Вдова Марини отвечала на вопросы комиссара с такой хорошо разыгранной тупостью, что он не смог ничего от нее добиться.

По виду карабинера легко было догадаться, что он несет дурные вести. Лаура не ошибалась в своих предчувствиях и затянула что-то вроде похоронного воя. Джузеппе был очень расстроен, к тому же он всегда испытывал к Капелляро особое расположение. Джанни и Аврора, держась за руки, были слишком счастливы, чтобы спуститься с облаков на землю и разделить общее горе. Джузеппе сказал просто:

– Это я.

Эта фраза давала понять, что вместе с ним в дом вошел закон. Капелляро встал и попытался принять беззаботный вид:

– Мы ждали тебя, Джузеппе!

– Я должен отвести тебя, Аттилио.

– В Фоджу?

– Сначала ко мне в кабинет.

– Это серьезно?

– Боюсь, что да.

Капелляро слабо улыбнулся. Нелегко казаться храбрецом, если это не в вашем темпераменте. Джанни предупредил карабинера:

– Только тронь отца, Джузеппе, и я тебя изувечу на всю жизнь!

Тот ограничился ответом:

– Ты не должен так говорить со мной, Джанни.

Аттилио пришел ему на помощь:

– Он прав, Джанни. Ведь он только подчиняется приказу. Ты мне позволишь собрать узелок?

– Я не варвар… тем более, что меня совсем не радует обязанность быть твоим конвоиром.

Лаура, уронив голову на руки, рыдала у стола. Ей вторила Аврора, Аттилио не смог устоять перед таким потопом и тоже превратился в фонтан. У карабинера щипало глаза. Настоящая картина всемирной скорби! Но пора было закругляться.

– Мужайся, Аттилио, возьми себя в руки.

Капелляро положил руку жене на плечо.

– Мы расстаемся раньше, чем думали, Лаура миа. Но мы не можем бороться с тем, что сильнее нас. Заботься о детях.

Лаура застонала:

– А кто будет заботиться о тебе?

– Господь Бог. Теперь я могу рассчитывать только на него.

Лаура Капелляро была очень набожной женщиной, но такая защита ее не успокоила:

– Бог далеко! И у меня такое впечатление, что он забыл Страмолетто!

В этом она заблуждалась. Вздыхая и всхлипывая, Лаура уложила лучшую рубашку мужа, носки и кальсоны, а также бритву и кусок мыла. Она бережно завязала узелок, но, когда Аттилио взял его, ей показалось, что у нее вырвали сердце. Джанни пришлось поддерживать ее, пока отец давал последние наставления:

– Аврора, я рад, что ты станешь нашей дочерью. Джанни, ты теперь глава семьи и отвечаешь за всех… и за Пепе.

Он поднялся и вышел, чтобы произвести хорошее впечатление на соседей, которые кричали ему:

– Удачи тебе, Аттилио!

– Мы будем молиться за тебя!

Надеясь подбодрить арестованного, Эмилио Борджони, отставной железнодорожник, заверил его:

– Если тебя расстреляют, мы отомстим за тебя!

Это не слишком утешило беднягу Капелляро. По мере того, как карабинер проходил дальше по улице, жители выходили из домов и присоединялись к ним, образуя почетный кортеж. Дружеские чувства здесь мешались с любопытством, всем хотелось посмотреть, что будет дальше. Дон Фаусто с порога церкви благословил процессию и поднял глаза к небу в пылкой молитве.

Комиссар и учительница только что вернулись после своего бесплодного визита к вдове Криппа. Они услышали шум приближающейся толпы, и Барбьери открыл дверь кабинета. При виде колонны крестьян он схватился за револьвер и, оглянувшись назад, бросил:

– Кажись, будет заварушка!

Пицци подбежал к товарищу и тоже вытащил оружие. Но когда карабинер и Аттилио вошли в дом, другие остались снаружи. Успокоенные полицейские закрыли дверь. Без всякого энтузиазма и даже с некоторым колебанием, что не на шутку удивило Барбьери и Пицци, Бутафочи объявил:

– Я вынужден вас арестовать, Капелляро, так как нас известили, что именно вы являетесь убийцей дона Лючано Криппа.

– Это неправда! Кто вам сказал такую чушь?

Комиссар не ответил, но инстинктивно указал глазами на Марио. Тому больше всего хотелось сейчас провалиться сквозь землю.

– Ты, Марио! Это невероятно! Ведь ты знаешь, что я невиновен!

– Нет, я этого не знаю!

– Зачем ты сделал это?

– Это мой долг.

– Твой долг – расстрелять меня?

Пепе ткнул сухим кулачком под нос Веничьо:

– Если его расстреляют, я тебя прикончу!

Пицци засмеялся:

– Бешеный старикашка! Он всех хочет прикончить!

– С тобой я скоро разберусь, не бойся, я не забыл о своем обещании!

Данте сухо приказал Пицци замолчать.

– Уважение к старшим не противоречит званию полицейского! Не заставляйте меня слишком часто напоминать вам об этом! Карабинер, отведите Капелляро к машине. Барбьери и Пицци, поставьте найденные колеса и отыщите последнее. После этого мы уедем в Фоджу.