Музыка, вперед! - Страница 20

– Синьор комиссар, клянусь, что он был здесь, когда я пошел за вами! Они, должно быть, перенесли его в другое место.

– Кто?

– Они!

Он указал на своих вечных врагов, а также на недавних союзников. Данте пожал плечами:

– Они были в мэрии вместе со мной! Однако мне кажется, что вы говорите правду. Все это прекрасно увязывается с полученным доносом и объясняет исчезновение Лючано Криппа, чьих разоблачений здесь многие опасались. Если только падре не склонен приписывать его смерть божественному провидению.

Дона Фаусто нелегко было выбить из седла.

– Не в первый раз, сын мой, Бог посылает видения негодяю, чтобы наказать за злые дела.

– Возможно, святой отец, но не в моей власти требовать у Господа Бога предстать перед моим трибуналом.

– В то время, как вы в любой момент можете предстать перед его…

Данте игнорировал едкое замечание.

– Если бы Лючано Криппа умер естественной смертью, никому не пришло бы в голову прятать его труп. Итак, я заявляю, что синьор Криппа был убит и что Аттилио Капелляро, очевидно, и является убийцей, так как ему больше всех угрожал покойный. В связи с этим, я арестовываю Аттилио Капелляро по обвинению в убийстве. Его дело будет разбираться в Фодже. Что касается сообщников – и загадочная вдова, и карабинер, и вы, падре, – все получат по заслугам. Карабинер!

– Синьор комиссар?

– Отведите Капелляро к вам в кабинет. Он побудет там до отъезда в Фоджу.

Джанни хотел прийти на помощь отцу, но дорогу ему преградил Барбьери, который, положив руку на револьвер, предупредил парня:

– Не дергайся, малыш, не то я продырявлю твою шкуру!

Джузеппе Гарджулло взял Капелляро под руку, и они удалились.

Со стороны казалось, что идут два старых приятеля слегка навеселе и бережно поддерживают друг друга. Возмущенный такой фамильярностью, Бутафочи заорал:

– Карабинер! Вам напомнить ваши обязанности? Вы не знаете, что на преступников надевают наручники?

Джузеппе пристегнулся к своему пленнику наручниками, и теперь они стали похожи на сиамских близнецов. Неловкие шаги одного заставляли другого спотыкаться на неровной каменистой дороге. Лаура рванулась к мужу, но Пицци остановил се, схватив за руки. Бьянка Веничьо потрясала кулаком в направлении комиссара.

– Бессердечный, жестокий человек!

– Я выполняю свой долг!

Лаура, распустив волосы, завывала на манер античных героинь. Ей вторили ее кузина Бьянка Веничьо, и Августа де Беллис, и Тоска Бонакки, и Бруна Бергасси, и Альба Венацца. Их плачь порождал ритм, пришедший из глубины веков. Внезапно Лаура прекратила рыдания и встревоженно спросила:

– А где Пепе?

Все вспомнили, что старик исчез, и никто не видел его с момента изгнания из зала мэрии. После ареста мужа Лаура приобрела пессимистический взгляд на мир. Она трагически вздохнула:

– Наверное, он уснул вечным сном в каком-нибудь укромном уголке, как побитая собака.

И она зарыдала пуще прежнего, на этот раз оплакивая несомненную смерть своего деда. Но Джанни заметил, что бабушка Белла тоже отсутствует. Это всех успокоило. Старики, по всей видимости, находились где-то вместе. Чтобы убедиться в этом, крестьяне побежали к дому Веничьо. И действительно – на веранде Пепе и Изабелла потихоньку потягивали вино, чтобы забыть о безумии мира, которого они больше не узнавали.

Аврора отказалась следовать за родителями, чтобы остаться с Джанни. Когда они вновь оказались одни, девушка робко спросила:

– Ты правда так думаешь?

– Что?

– Что я не буду твоей женой?

Тот смущенно проворчал:

– Это невозможно…

– Ты меня больше не любишь!

Джанни было стыдно, но он не мог дать волю чувствам.

– Перестань, это уже начинает надоедать!

Аврора обалдела от такой вопиющей несправедливости. Глотая слезы, она закричала:

– Я была дурой, когда верила твоим словам. Ты бессердечный обманщик, как и все Капелляро!

– Я запрещаю тебе так говорить о моей семье!

– Почему же мне нельзя говорить о ней? Это что – Святое Семейство?

– Во всяком случае, моя семья получше твоей!

– А что плохого в моей семье?

– Все знают, что Веничьо – худшие люди Страмолетто. Мужчины – отъявленные негодяи, а женщины спят со всей деревней!

– Ох! Как ты смеешь! Какой ужас! Это ты про мою мать так говоришь?

Теперь, когда слова коснулись конкретного человека, Джанни устыдился своих грубых слов, но из упрямства не хотел признаваться.

– Нет, конечно, твою мать я очень уважаю.

– Значит, ты говорил о прабабушке? О бабушке Белле, бывшей невесте твоего деда Пепе?

– Что ты городишь? Твоя прабабка – самый лучший человек в твоей семье!

Побледнев, девушка подошла к нему вплотную:

– Значит, ты имеешь в виду меня?

Эти вопросы приводили Джанни в отчаяние, вынуждая признать несправедливость своих обвинений. Ни с того ни с чего он разозлился:

– Я предпочитаю не отвечать на твой вопрос!

Аврора издала хриплый стон, в котором смешались горе и изумление. Джанни чуть не схватил ее в объятия, но проклятая фамильная гордость помешала ему. Аврора встала на дыбы:

– Джанни, ты пожалеешь об этом… Кроме тебя есть и другие мужчины!

Это задело его самолюбие. Уязвленный, он усмехнулся:

– Может быть, Сандрино Виргилий! Говорят, горбуны приносят удачу в хозяйстве!

– Плевать мне на Сандрино! Я не останусь жить в деревне, где всегда буду тебя видеть! Я уеду в Фоджу!

– Одна?

– Не одна! Один полицейский предложил мне уехать вместе с ним!